Революционные события 1917 года: взгляд российского историка

Статья подготовлена на основе доклада, прозвучавшего на Международном круглом столе «Евразийский взгляд на события вековой давности: страницы общей истории октября 1917» с участием российских и казахстанских экспертов 27 июня 2017 года в г. Алма-Ата. Организаторами мероприятия выступили Центр аналитических исследований «Евразийский мониторинг» (г. Астана, Республика Казахстан), Центр геополитических исследований «Берлек-Единство» (г. Уфа, Российская Федерация), Центр международных и общественно-политических исследований «Каспий-Евразия» (г. Астрахань, Российская Федерация).

В этом году мы отмечаем столетие революционных событий 1917 г., которые переменили всю историю человечества, и самые разные последствия которых мы ощущаем до сих пор и, наверное, будем ощущать всегда.

Если говорить о той части событий, которая связана с Октябрем и пытаться дать определение этим явлениям, тем более в постановке вопроса сегодняшнего круглого стола, безусловно, справедливы все три определения — и революция, и переворот, и восстание. По форме петроградские события 25 октября 1917 г. были вооруженным восстанием, свержение власти Временного правительства означало, что произошел военный и государственный переворот, а, говоря о планетарных последствиях случившегося, это, конечно, революция.

Октябрьская революция имела вполне конкретные и очевидные причины. Они, прежде всего, связаны с политической историей 1917 г. Основной было политическое бессилие Временного правительства, которое оказалось не в состоянии решить ни один насущный вопрос, а к осени 1917 г. осталось без силовой опоры в виде армии. Важнейшим был вопрос выхода страны из войны. Армия разложилась и воевать не желала, солдаты-крестьяне бросились домой, делить помещичьи земли и имущество. Соответственно, другим важнейшим вопросом был вопрос наведения в стране порядка, а, следовательно, вопрос о твердой власти. Если до лета 1917 г. правительство пользовалось общественной поддержкой, а его лидеры — определенной популярностью, то в результате летних событий — провального наступления на фронте, попытки захвата власти большевиками в июле 1917 г. и ответных мер правительства, а затем выступления генерала Корнилова и отпора ему властей при помощи большевистских организаций — правительство лишилось массовой поддержки. Стало ясно, что власть может подобрать любая организованная сила. Именно такой силой и оказались большевики и их союзники – левые эсеры.

februar-1917

Если подняться над конкретной ситуацией кануна Октября и обратиться к общему состоянию развития нашей страны тогда, очевидно несколько моментов. Прежде всего, Россия остро нуждалась в модернизации, поскольку в сравнении с другими ведущими европейскими государствами мы отставали и в социальных преобразованиях, и в экономике, и в промышленном отношении, и в вопросах образования, российское общество отличалось предельным архаизмом, чудовищным было социальное неравенство, низкий уровень жизни широких слоев населения. Не были решены рабочий, аграрный, национальный вопросы. С революционными переменами миллионы людей связывали надежду на улучшение жизни, торжество идеалов справедливости и равенства.

Последствия революции были различными по своей природе и характеру. В краткосрочной перспективе – одни, в долгосрочной – совсем другие. Прежде всего, в результате революции страна вышла из Первой мировой войны, родилось, а позднее и погибло советское государство, которому так или иначе своей жизнью обязаны все присутствующие безотносительно их взглядов, произошла трагическая для народов России братоубийственная Гражданская война, последствия которой не преодолены до сих пор. При этом нужно понимать, что и модернизационный рывок СССР и победа в Великой Отечественной войне тоже стали отложенными последствиями Октября, как, впрочем, и «большой террор». При этом и достижения, и ошибки, и преступления были общими для всех народов СССР.

Если смотреть из дня сегодняшнего, к прогрессивным последствиям Октября можно отнести упразднение сословий и сословного неравноправия, помещичьего землевладения, национализацию крупной и средней промышленности, транспорта, культурных ценностей, равенство народов, равноправие полов, отделение церкви от государства, всеобщее обязательное бесплатное начальное образование, революционные изменения в трудовом законодательстве (восьмичасовой рабочий день и 48-часовая рабочая неделя, запрет ночного труда для женщин (кроме непрерывного производства и транспорта) и детей, право на ежегодный отпуск) и социальной защите населения (право на бесплатное жилье, бесплатная общедоступная медицинская помощь и санаторно-курортное лечение от государства, пенсии по инвалидности, пособия по беременности, родам, материнству, по временной нетрудоспособности, по безработице, по погребению).

Вместе с тем победа большевиков привнесла в жизнь страны и такие явления, которые тормозили дальнейшее развитие: запрет свободной торговли и частной собственности, ограничение наследственного права, принудительный труд, уравнительную систему оплаты труда, огосударствление профсоюзов, однопартийную диктатуру, жесткую зависимость всех ветвей власти от высшего руководства страны и проистекавшее из этого попрание законов, произвол политической полиции, подавление оппозиции и любых проявлений инакомыслия, преследование части общества, исходя из происхождения, убеждений или рода занятий (дворян, офицеров, представителей буржуазии, духовенства, казачества, верующих), изгнание части населения из страны, уничтожение памятников истории и культуры.

Разумеется, крайне важно сегодня говорить о революционных событиях 1917 г., в том числе обсуждать эти вопросы в школах и ВУЗах. Уровень исторических представлений современных школьников и студентов, к сожалению, достаточно низок. Могу сказать об этом по своему преподавательскому опыту. Необходимо не только излагать факты, но и объяснять смысл тех событий. Ведь часть авторов сознательно пытаются запутать своих читателей. По сути, в общественное мнение активно внедряется идея о беспричинности революций, о том, что они привнесены извне, проводятся параллели с «цветными» революциями, иногда даже звучат заявления, что революция произошла из-за утраты духовности, при этом острые социальные противоречия, закоренелые и нерешаемые проблемы Российской империи замалчиваются. В итоге в представлениях молодежи, да и широкой аудитории в целом складывается довольно примитивная схема, что не будь немецких шпионов-большевиков, все было бы замечательно.

Что касается общей российско-казахстанской истории в связи с Октябрем 1917 г., то здесь, прежде всего, лично мне как автору книги об оренбургском атамане А.И. Дутове вспоминается тот опыт конструктивного межнационального диалога, который практиковался в период существования режима Дутова на Южном Урале в 1917-1919 г. Дутов не препятствовал работе на подконтрольной ему территории башкирского и казахского правительств. В начале декабря 1917 г. в Оренбурге прошел Общеказахский съезд. Оренбургский атаман издавал специальные распоряжения для защиты казахов от реквизиций скота и инвентаря в условиях военного времени. Казахское население было постоянным адресатом пропаганды дутовского режима, кроме того, постоянно разрабатывались различные проекты по улучшению положения населения степи. Разумеется, были у дутовского режима и определенные противоречия с Алаш-Ордой. Шла политическая борьба, причем по самым разным направлениям, что вообще характерно для многомерного пространства нашей Гражданской войны. Как бы то ни было, такие общие страницы нашей истории необходимо изучать как можно подробнее.

Применительно к событиям 1917 г. евразийский подход, конечно, очень важен. После 1991 г. наша общая история оказалась искусственно разделена. Это видно даже по записям в листах использования архивных дел. Мне довелось поработать в архивах девяти бывших советских республик. После 1991 г. в архивах Прибалтики, Закавказья, почти исчезают записи от российских исследователей. Аналогичным образом в профильных по тематике делах российских архивов пропадают записи об ознакомлении с ними исследователей из бывших республик СССР, ставших независимыми государствами. Понятно, что ухудшилось материальное положение ученых, стало сложнее приезжать в другие города и независимые государства. Но, тем не менее, все это вряд ли являлось определяющими факторами. Определяющим фактором, как мне представляется, стало замыкание на национальной истории в самом узком ее смысле и утрата интереса к общей истории. От этого, безусловно, проиграли все. Да, можно говорить об открытии архивов, об архивной революции, но прежней интеграции уже нет, все варятся в своих собственных мирах. И в результате исследования развиваются в разных плоскостях, и даже специалистам уже становится сложнее слышать друг друга, не говоря о том, что усиливаются языковые и иные барьеры. Безусловно, свою роль играет идеология. Ведь не секрет, что нередко Россию пытаются представить неким агрессивным по отношению к своим ближайшим соседям государством, колониальной империей, угнетавшей окраины, хотя на самом деле и в период Российской империи и при СССР центр делал все возможное для развития регионов, включая то, что сегодня можно было бы назвать мега-проектами, которые возможно было реализовать только в рамках общего мощного государства. К сожалению, очень часто этот созидательный опыт умаляется в угоду националистической идеологии, и выпячиваются те или иные негативные моменты, которые, конечно, тоже имели место. Вот на это необходимо, мне кажется, обращать внимание, поскольку при уважительном подходе и интересе к общему прошлому, взаимодействии и взаимообогащении различными идеями можно многого достичь.

«Революции – локомотивы истории», – написал в середине XIX в. Карл Маркс. И это действительно так. Уроки Октября опять-таки очень разные. Были уроки позитивные и прогрессивные, были и негативные. И нельзя сказать, чтобы столетие спустя отвергался только негативный опыт. Сейчас вообще говорить о событиях 1917 г. стало очень трудно, поскольку градус нетерпимости в обществе все возрастает. Одни проклинают красных, другие белых. Ни о каком консенсусе даже среди историков тоже говорить не приходится. Объективный подход исчезающе редок.

Как правило, все, кто обсуждают уроки 1917 г., ставят вопрос о цене революции, о насилии и терроре, которые она породила. Споры о том, что преобладало в революции, прогрессивное или деструктивное, не утихнут, кажется, никогда. Современный тренд, очевидно, негативистский. Действительно, тяжелых последствий и ошибок было немало. Однако если мы уважаем свою историю, нужно воспринимать ее объективно и без ложного стыда. Очевидно, что в результате революции возникла другая страна и другое общество. Можно вспомнить стихи поэта-эмигранта Игоря Северянина:

От гордого чувства, чуть странного,

Бывает так горько подчас:

Россия построена заново

Не нами, другими, без нас…

Советская форсированная модернизация с ее колоссальными жертвами в считанные годы создала в стране современную для того времени оборонную промышленность, позволившую дать отпор фашизму. В СССР стремительно развивались наука и техника, здравоохранение, образование. Ретроспективно советский период стал апогеем напряжения всех сил общества для решения сверхзадач и при этом пиком могущества страны за всю ее историю. Не случайно, СССР в период Холодной войны был признан одной из двух мировых сверхдержав. Все это тоже последствия Октября.

Однако нельзя забывать и об итогах социалистического эксперимента. Когда достижение сверхзадач осуществлялось за счет населения страны, элементарные бытовые потребности которого нередко оставались неудовлетворенны. В конечном итоге экономический кризис надорвал СССР. И все же конец советского государства скорее связан с предательством прежних идеалов и буржуазным перерождением партийной элиты.

Если говорить об уроках Октября, то приходится признать, что в постсоветский период произошел определенный отказ от многих завоеваний революции, в том числе на постсоветском пространстве. Левые идеи и сама идея революционного преобразования общества оказались, во многом, дискредитированы. Крупный капитал снова, как и более ста лет назад, подминает под себя все, что только возможно за счет простых граждан, которые перед ним никак не защищены. Сворачиваются социальные программы, идет процесс глобализации и монополизации в самых разных сферах, растет экономическое неравенство в обществе (например, только в России свыше 20 млн. человек живут за чертой бедности, при этом страна занимает пятое место в мире по числу долларовых миллиардеров). Все чаще в качестве новой идеологии позиционируется религия. Создается впечатление, что мы готовимся наступить на те же грабли, что и столетие назад. Общество, как и сто лет назад, достаточно нетерпимо, в нем по-прежнему господствует упрощенная черно-белая картина мира, деление на «своих» и «чужих». И вряд ли это все приведет к чему-то хорошему для обычных людей. Но, к сожалению, история никого ничему не учит, поэтому нельзя исключать и того, что в перспективе нашу планету вновь будут сотрясать острейшие социальные конфликты.

А.В. Ганин

ведущий научный сотрудник

Института славяноведения РАН,

доктор исторических наук