От экономики «коричневой» к «зеленой»
Особенностью экономик стран Евразии является то, что значительную долю в них составляют отрасли с большим воздействием на окружающую среду. В условиях мирового финансово-экономического кризиса решение ряда экологических проблем отошло на второй план, при этом, переход на рельсы «зеленой» экономики требует больших финансовых и организационных затрат.
В странах ЕАЭС сейчас доминирует так называемая «коричневая» экономика, которая пользуется традиционными ресурсами. Многие заинтересованы в росте возобновляемых источников энергии. Их доля увеличивается, но ее явно не хватает, чтобы обеспечить основное потребление. Об этом говорили казахстанские эксперты на состоявшемся в Алматы заседании экспертного клуба «Мир Евразии» под названием «’’Зеленая’’ экономика, как модель устойчивого развития стран Евразии».
««Зеленая» экономика — мировое начинание, которое поддерживают развитые страны, международные организации, идея хороша, — говорит политолог Эдуард Полетаев. — Мы все хотим жить и дышать чистым воздухом. Но насколько от этого улучшится экономическое развитие наших евразийских стран, пока основанное в основном на экспорте ресурсов?»
Страны ЕАЭС обладают огромным ресурсным потенциалом для перехода к «зеленой» экономике. По оценкам Всемирного банка, здесь высока доля природного капитала в структуре национального богатства. Еще в 2010 году Казахстаном была выдвинута инициатива «Зеленый мост», нацеленная на переход к «зеленой» экономике на большом географическом пространстве. Эта инициатива в 2011 году была поддержана Генеральной Ассамблеей ООН. В 2013 году Казахстан подписал Концепцию о переходе к устойчивому росту до 2050 года.
В свою очередь, в рамках ЕАЭС в 2016 году были сформированы «Евразийские технологические платформы», среди которых особое значение имеет платформа «Технологии экологического развития», в рамках которой определен перечень основных совместных экологических проектов. Евразийские государства ставят перед собой задачи развития «зеленой» экономики, за счет сферы экологии, расширяя тематику интеграционной повестки.
В 2017 году специализированная выставка ЭКСПО-2017 прошла в столице Казахстана под лозунгом «Энергия будущего» с показом перспективы развития возобновляемой энергетики. Впервые в стране была проведена массовая кампания по внедрению соответствующих знаний.
С экологической темой также связано развитие туризма. В Казахстане реализуется Государственная программа развития туристской отрасли на 2019-2025 годы. Национальная компания Kazakh Tourism внедряет проект по развитию экотуризма в национальных парках Казахстана.
Тем не менее, выбросы в Казахстане не снижаются, хотя экологические штрафы растут. В 2018 году они составили 2,5 млн тонн. Лидерами по загрязнению окружающей среды являются энергетический и горно-металлургический сектора, а также нефтедобыча.
Сегодня чиновники рапортуют, что растет количество объектов возобновляемой энергетики. Отчитываются не по мощностям, а по количеству введенных объектов. В общем объеме энергопроизводства ВИЭ пока составляют 1,7%. Похожая ситуация в России и Беларуси, где доля ВИЭ низка. «Климатические условия не везде способствуют развитию возобновляемой энергетики, — считает политолог Полетаев. – В северных широтах это не всегда экономически целесообразно. Например, в Москве в декабре 2019 года солнце всего 8 часов за месяц светило. Какая уж тут солнечная энергетика?»
Проблема также в том, что «зеленая экономика» — дорогое удовольствие. Например, переход к альтернативной энергетике часто упирается в финансирование. «Если в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) государство берет на себя часть расходов в коммунальном секторе, то в Казахстане бюджет не настолько большой, чтобы кроме социальных вопросов заниматься проблемой установки солнечных батарей на крышах домов, — отмечает политолог Замир Каражанов. — Кроме того, в энергосекторе Казахстана до сих пор идут дебаты относительно основного вида источника генерации энергии. Конечно, солнце, ветер и вода рассматриваются как будущее, а в настоящем для нас актуальным остается уголь. Его много и он дешевый источник энергии».
Относительно высокие затраты на «зеленую» экономику приносят результаты, если принять во внимание затраты на развитие других отраслей, например, медицины. «Следствием здорового питания является здоровый человек, на которого, в свою очередь, сокращаются расходы на лечение, — разъясняет директор института мировой экономики и международных отношений Акимжан Арупов. — Среди населения намечается тенденция более осторожного отношения к качеству продуктов питания, во внимание принимается экологическая составляющая. Поэтому, когда мы говорим о «зеленой» экономике, мы можем ставить знаки равенства с экономическим ростом, с социальной и политической стабильностью».
Ученые обращают внимание на то, что развитие «зеленой» экономики зависит не только от экономических факторов, но и от политической ситуации в стране, от институционального аспекта. И то, что в ряде стран движение зеленых получает политическую поддержку, имеет особое значение. По расчетам одного из институтов ООН, при реализации сценария зеленой экономики, которая предусматривает ежегодные инвестиции в размере 2% от ВВП, уже через 7 лет возможно многократное увеличение темпов мирового экономического развития.
«В экономике есть интересное понятие «эффект декаплинга», заключающийся в разделении трендов экономического роста и загрязнения окружающей среды, он является основой экологизации экономики, — подчеркнул экономист Арупов. — Мы сейчас делаем инвестиции в «зеленую» экономику, быстрого результата нет. Но через какой-то период времени эти инвестиции дадут ощутимый эффект».
По мнению директора Центра китайских исследований China Center Адиля Каукенова, бедность и экологичность несовместимы. Когда говорят, что население стало задумываться об экологичности продуктов, то надо иметь в виду его тонкую прослойку в крупных городах. Это люди, у которых есть деньги, чтобы об этом задумываться. В бедных странах даже такие символы, как река Нил в Египте или Ганг в Индия загрязнены пластиком, пакетами, стеклом.
«У «зеленого» движения в условиях бедности нет перспективы в обозримом будущем, — считает Каукенов. — В странах ЕАЭС экологическое сознание должно быть увязано с развитием экономики. С ростом среднего класса обязательно популяризуется идея рационального потребления ресурсов. На этом фоне показателен образ Китая. Пока он был чудовищно беден, то и его экология была в плачевном состоянии. Как только большую часть населения вывели из бедности, тут же заработали экологические программы. В крупных промышленных регионах Китая, в том же Шанхае, удалось внедрить программы раздельного сбора мусора. Экология входит в пятерку главных приоритетов государства».
Профессор Казахстанско-Немецкого университета Рустам Бурнашев уверен, что в вопросах экологии, помимо экономического фактора бедности и богатства появляется еще один – пропагандистско-идеологический.
«Устойчивое развитие и «зеленая» экономика – это дорогое удовольствие для любой страны, — сказал он. — По этому поводу в мире многое надумано. Да, порой экологические проекты отопления домов оказываются дешевле. Но, с другой стороны, потребительские приемы строятся на эко-идеологии. В вопросах устойчивого развития нам часто демонстрируют только маленькие сегменты, вырывая их из контекста. Допустим, солнечные батареи – это хорошо и экологично. Но когда мы шире взглянем на ситуацию, то возникают вопросы их вредного производства и утилизации. Оказывается, в целом солнечная энергетика не всегда экологичный процесс. Человечество попадает в зону голой идеологии и пропаганды, когда ему объясняют, как надо и как не надо делать».
Аманжол СМАГУЛОВ